В базарные дни, среду и пятницу, торговля шла бойко, на террасе то и дело появлялись мужики и старухи, иногда целые семьи, всё — старообрядцы из Заволжья, недоверчивый и угрюмый
лесной народ. Увидишь, бывало, как медленно, точно боясь провалиться, шагает по галерее тяжелый человек, закутанный в овчину и толстое, дома валянное сукно, — становится неловко перед ним, стыдно. С великим усилием встанешь на дороге ему, вертишься под его ногами в пудовых сапогах и комаром поешь...
Неточные совпадения
Кто видывал, как слушает
Своих захожих странников
Крестьянская семья,
Поймет, что ни работою
Ни вечною заботою,
Ни игом рабства долгого,
Ни кабаком самим
Еще
народу русскому
Пределы не поставлены:
Пред ним широкий путь.
Когда изменят пахарю
Поля старозапашные,
Клочки в
лесных окраинах
Он пробует пахать.
Работы тут достаточно.
Зато полоски новые
Дают без удобрения
Обильный урожай.
Такая почва добрая —
Душа
народа русского…
О сеятель! приди!..
Находя в этих звуках сходство с отвратительным криком грызущихся кошек,
народ называет иволгу дикою кошкой] стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели,
лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое, мелкое певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину лесов; на сучьях и в дуплах дерев птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят детей; для той же цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные птицам, и шумные рои диких пчел.
Впрочем,
народ зовет бекаса диким барашком, о чем было сейчас сказано, а вальдшнепа
лесным куликом и красным куликом.
Бортевые промыслы в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь, не оставляя запаса на зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних морозов] Трав и цветов мало в большом лесу: густая, постоянная тень неблагоприятна растительности, которой необходимы свет и теплота солнечных лучей; чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего
лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника; сырой запах грибов носится в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный запах груздей, потому что они родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят в
народе) в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
— Как бы не так!.. Тоже и старцы ущитились, ну, да в лесу, известно, один Микола бог… Троих, сказывают, старичков порешили лесообъездчики, а потом стащили в один скиток и скиток подпалили. Одни угольки остались… Кто их в лесу-то видел? Да и
народ все такой, за которого и ответу нет: бродяги, беглые солдаты, поселенцы. Какой за них ответ? Все равно как
лесной зверь, так и они.
Выпадали для
лесных братьев свободные и все еще веселые вечера, даже более шумные, так как прибавилось
народу; тогда, не стесняясь жарким временем, разводили костер на почерневшем, выгоревшем и притоптанном месте, пели песни, ровным однозвучием многих балалаек навевали тихую думу и кроткую печаль.
— Говорю ему, Идолу Иванычу: для
лесных братьев получше отпускай, разбойник, знаешь, какой
народ!
Довольно рано, часов в десять, только что затемнело по-настоящему, нагрянули мужики с телегами и
лесные братья на экономию Уваровых. Много
народу пришло, и шли с уверенностью, издали слышно было их шествие. Успели попрятаться; сами Уваровы с детьми уехали, опустошив конюшню, но, видимо, совсем недавно: на кухне кипел большой барский, никелированный, с рубчатыми боками самовар, и длинный стол в столовой покрыт был скатертью, стояли приборы.
По обоим сторонам дороги начинали желтеть молодые нивы; как молодой
народ, они волновались от легчайшего дуновения ветра; далее за ними тянулися налево холмы, покрытые кудрявым кустарником, а направо возвышался густой, старый, непроницаемый лес: казалось, мрак черными своими очами выглядывал из-под каждой ветви; казалось, возле каждого дерева стоял рогатый, кривоногий леший… всё молчало кругом; иногда долетал до путника нашего жалобный вой волков, иногда отвратительный крик филина, этого ночного сторожа, этого члена
лесной полиции, который засев в свою будку, гнилое дупло, окликает прохожих лучше всякого часового…
Первый слух о лешем пустил в
народ, вероятно,
лесной охотник; водяных девок, или чертовок, [В Оренбургской, а равно Казанской и Симбирской губерниях
народ не знает слова русалка] заметил рыбак; волков-оборотней открыл зверолов.
Уже здесь, несмотря на бытовое происхождение, чувствуется
лесное и дикое отношение к службе — оно живет в
народе и до сих пор.
Бородатые
лесные мужики из Обноскова, Балымер и других сел уезда,
народ смирный и простодушный, даже днем опасались ездить через слободу, а коли нельзя было миновать ее — ездили по трое, по четверо. Если же на улице слободы появлялся одинокий воз, навстречу ему, не торопясь, выходили любопытные слобожане, — тесно окружая мужика, спрашивали...
Однажды собрал нам Кузин человек с двадцать
народу, сошлись мы в глухом
лесном овраге, куда в старину, бывало, ходили охотники стеречь, как папоротник зацветёт.
Места всё были
лесные, и
народу не жило никакого.
— Потому рассчитал, что из книг узнал, как он плутовал на Унже в
лесных дачах, и Василья Фадеева рассчитал для того, что он весь работный
народ на каждом шагу безбожно обижал и сполна зажитых денег не отдавал никому.
И ворча про себя, повел
народ Сухого Мартына на третий путь: на соседнюю казенную землю. И вот стал Мартын на прогалине, оборотясь с согнутою спиной к лесничьей хате, а лицом — к бездонному болоту, из которого течет
лесная река; сорвал он с куста три кисти алой рябины, проглотил из них три зерна, а остальное заткнул себе за ремешок старой рыжей шляпы и, обведя костылем по воздуху вокруг всего леса, топнул трижды лаптем по мерзлой груде и, воткнув тут костыль, молвил...
Перекинуло на еловый лес Зверева, шедший подковой в ста саженях от завода, в сторону заказника Черносошных, теперь уже компанейского."Петьки"так он и не дождался. Предводитель уехал в губернский город. На заводе оставался кое-кто, но тушить
лесной пожар, копать канавы, отмахивать ветвями некому было. Пришлось сбивать
народ в деревушке верст за пять и посылать нарочных в Заводное, откуда, посуливши им по рублю на брата, удалось пригнать человек тридцать.